Диссонанс - Эрика О`Рурк

Через десять минут я, собрав волю в кулак, стояла на крыльце дома Саймона. Адди, Элиот и Монти наблюдали за мной из машины.

– Я не хочу продолжать ссориться с тобой, – сказал, появившись на пороге, Саймон.

– Я пришла сюда не для того, чтобы ссориться. Дело в том, что…

– То, что ты сделала, – очень плохо и неправильно.

– Я знаю.

– Я доверял тебе. Я рассказал тебе о маме, об отце. Из-за тебя я поставил себя в дурацкое положение перед командой. Все те крупицы правды, которые я от тебя слышал, мне приходилось вытаскивать из тебя чуть ли не клещами. – Саймон сделал паузу, а потом добавил: – Но я тебя не виню.

Я вскинула голову и посмотрела на него.

– Ну, разве что самую малость. У тебя ведь было маловато оснований по-настоящему доверять мне. Ты рассказала мне о Путешественниках, а я ни о чем и ни о ком не мог думать, кроме мамы. И потом, если вспомнить мое поведение в школе на протяжении последних трех лет… Я ведь в самом деле даже не смотрел в твою сторону. Так что на твоем месте я тоже не доверял бы мне.

– Но я тебе доверяю, – прошептала я.

Уголки рта Саймона чуть вздернулись. Он оперся рукой о дверной косяк.

– Что ж, начало неплохое.

Я положила ладонь на его руку.

– Есть еще кое-что, что ты должен знать, – сказала я, и улыбка, зарождавшаяся на лице Саймона, исчезла. – Мы можем войти?

– Мы?

Я указала на машину Адди, стоявшую на обочине со включенным двигателем. Саймон вздохнул, широко распахнул дверь и шагнул в сторону. Я махнула рукой сестре и остальным, а затем снова повернулась к Саймону.

– Извини, но так надо.

– Рад снова видеть тебя, Саймон, – произнес, подходя, Монти и протянул руку. Саймон пожал ее и бросил на меня удивленный взгляд, словно не верил, что в критический момент мы тратим время на общепринятые ритуалы.

– А где твоя мама? – спросила я.

– Отдыхает. Мы побудем здесь.

Я поняла намек. Саймон не хотел, чтобы мы разговаривали в кухне с ярким интерьером или уютной гостиной. Такая обстановка в самом деле не подходила для предстоящей беседы.

Первой заговорила Адди.

– Саймон, есть проблема с твоей звуковой частотой. В ней имеется некий дефект, который усиливается в каждом параллельном мире, который ты создаешь. Мы не знаем, в чем причина этого, но нам известен результат: некоторые из созданных тобой отраженных миров нестабильны и дестабилизируют все вокруг. Ущерб уже начал распространяться на Главный Мир.

Саймон перевел на Адди непонимающий взгляд.

– В твоей звуковой частоте есть нечто неправильное, – пояснила я. – И это вызывает проблемы во всей Мультивселенной. Большие проблемы.

– Ущерб вот-вот достигнет таких масштабов, что Совет установит его источник, – продолжила Адди. – И выйдет на тебя. Если мы не сумеем решить вопрос до этого момента… Дэл считает, что вы с мамой можете оказаться в опасности.

Саймон посмотрел на меня. Я нервно сглотнула и кивнула, подтверждая, что сестра говорит правду. На этот раз Саймон не рассердился, хотя я ждала от него именно такой реакции.

– Если поход за лекарством удастся, вы вполне сможете рассчитывать на блестящую карьеру как врач-онколог, – бесстрастно произнес он, глядя на Адди.

– Кто-то из нас должен мыслить реальными категориями, и мы все знаем, что Дэл этим человеком быть не может.

Я решила не реагировать на колкость сестры.

– Совет очень скоро нас вычислит. У нас мало времени, и нам нужна твоя помощь, Саймон.

– Насколько я понимаю, у вас есть какой-то план, – сказал он.

В отличие от всех остальных Саймон не сел на стул или на диван, а стоял у двери, словно собирался выпроводить членов моего семейства вон. В комнату вбежал Игги и, направившись ко мне, положил голову на мои колени.

– Какой-нибудь план есть всегда, – заметил Монти. – Только, вопреки ожиданиям, планы часто не срабатывают.

– Вам виднее, – раздался позади нас женский голос.

Мы разом обернулись и увидели мать Саймона. Она вошла в комнату, одетая в спортивные брюки и одну из старых футболок сына.

– Привет, Монтроуз, – поздоровалась она. – Думала, я больше никогда тебя не увижу.

– Привет, Амелия, – отозвался Монти. – Я не был уверен, обрадуешься ли ты мне.

– Какого черта? – изумилась я, и Элиот ткнул меня локтем в бок. – Вы что же, знакомы?

Монти опустил голову.

– И как давно? – задала я новый вопрос.

Амелия крепко взяла Саймона за руку. В уголках ее глаз была заметна краснота. Поначалу она широко улыбалась, но теперь улыбка ее несколько поблекла и стала натянутой. В комнате повисла напряженная тишина. Внезапно меня осенило.

– Семнадцать лет, – сказала я.

Теперь все повернули головы в мою сторону.

– Молодчина, девочка. Догадалась все-таки, – пробормотал Монти.

– Я не понимаю, – подал голос Саймон.

– Семнадцать лет. Именно столько времени прошло с момента исчезновения моей бабушки. – Я придвинулась поближе к Саймону, словно опасаясь, что он вскочит и убежит. – И такое же время назад твой отец ушел из семьи.

– Дэл, ты уверена? – тихо спросил Элиот.

– В чем уверена? – осведомился Саймон, чье терпение, судя по всему, подходило к концу.

– Твой отец Путешественник, – проговорила я, чувствуя, как с каждым произнесенным словом моя уверенность в справедливости догадки растет.

Саймон недоверчиво покачал головой:

– Мой отец нас просто бросил. Ушел – и дело с концом.

– Как и наша бабушка. Когда у тебя день рождения?

– Третьего января.

Я взглянула на Адди. Та пожала плечами:

– Наша бабушка исчезла девятого.

– Не совсем, – поправил Монти. – Я дал ей несколько дней, чтобы она могла как следует замести следы. Так что у нее была небольшая фора.

– Значит, я тоже Путешественник? – поинтересовался Саймон.

– Наполовину, – ответила Адди. – И наполовину – обычный человек. Может, поэтому у тебя такой сильный сигнал.

– И именно по этой причине ты сумел пробраться в параллельный мир вместе со мной, – добавила я. – Ты не можешь находить переходные порталы, потому что не унаследовал от своего отца слух. Но способность проходить через них у тебя есть.

Я видела, что Саймон очень нервничает, и не понимала, чего ему сейчас больше хочется – убежать или атаковать.

– Неужели ты не можешь просто попросить о помощи, как нормальный человек? Тебе обязательно нужно манипулировать людьми? Она лжет. Правда ведь, мам?